Использовать действие, чтобы отогнать страх.
Легко жить, если жизнь у тебя - простая штука, но другое
дело, когда она постоянно диктует свои условия и нужно их учитывать.
Здравия
всем желаю!
Офицер думал о прошлом. Новость для него оказалась печальной. Ему
нужно было что-то делать. «Для начала бы нужно взять себя в руки» - подумал он.
Встав с дивана, он подошёл к окну. Там, за окном шёл
пушистый снег. На дворе было белым бело. Зима вот-вот закончится. Редкие
пешеходы шныряли туда-сюда. Грязные машины, буксуя, спешили по делам. Зимнее
небо висело томным свинцом над мрачными фасадами соседних зданий. Городские
джунгли были во власти холода.
Подходила к концу зима 2014 года.
Офицер продолжал думать о прошлом. Слишком много за
прошедшие месяцы ему выпало событий в жизни. Нужно было найти верное решение,
но как это сделать офицер пока не мог придумать. Его мысли путались. Снова и
снова он мысленно отправлялся в прошлое. Именно в недалёком прошлом случилось
то, что в настоящем времени офицеру не давало спокойно спать. Офицер думал.
Весной 2014 года с Украины пришла очередная плохая
новость. У дальней родственницы врачи обнаружили рак, и с онкологией ей нужно
было как-то жить. Всё было бы в норме, но родной человек был далеко и
государственные границы иностранного государства ставили условия. Что касается
расстояния, то тут всё ясно, прыгнул в машину, и в путь. Нужно было помочь
больному человеку, т. к. в той стране ему становилось невыносимо жить.
Да и границы, раньше дружественного государства, пока были
как бы ни проблемой. Проблемой было то, что больная раком родственница, уже не
молода, и ей нужно помогать. С учётом складывающихся событий в Украине нужно
было действовать незамедлительно.
Решение о поездке, военный пенсионер, принял быстро. Его
ничего особо не обременяло. После увольнения из войск жизнь офицера
складывалась не в его пользу. Любимой работы не было. От редких подработок в
пользу дела можно было отказаться. Особых привязанностей на гражданке тоже не
было.
Офицер принял решение вывезти больную родственницу в
Россию. Для этого нужно было просто съездить в Украину и вернуться с больной
назад. Вроде просто, но он понимал, что поездка в сопредельное государство,
может быть, не простой историей спасения. События в Украине весной 2014 года развивались
стремительно, а это значит, что нужно было действовать быстро, пока волна
ненависти не докатилась до окраин больного государства. Новостные российские каналы
в телевизоре вещали страшные вести. Пожар гражданской войны разгорался. Всё
говорило о том, что эта страна катится в пропасть. Не хотелось верить в то, что
с апреля 2014 года Донецк контролирует другая власть.
На
войне, как на войне.
Самолётом из Питера до Донецка офицер добрался быстро.
Давно он не был в этом красивом городе. Много воды утекло с тех пор. Облик
города изменился. Он вроде как-то постарел, но местами город оставался
привлекательным центром цивилизации. Воспоминания из прошлого накатывали
обрывки летних картинок. Размеренная и неторопливая городская суета. Мирное
небо над головой. Добродушные люди неспешно наслаждались летним солнцем. Только
добрые воспоминания теребили память военного пенсионера.
С трудом теперь узнавалось многое вокруг. Возможно, этот город
со временем претерпел изменения, но данный факт меня не интересовал.
Нужно было действовать. Прежде всего, найти железнодорожный вокзал.
Оказалось,
что поезд в Енакиево отменен по техническим причинам. Оставалось найти
альтернативный транспорт. На автовокзале сесть в автобус получилось с трудом.
Пришлось потерять не один час в очереди за билетом, а потом ещё на остановке постоять в
ожидании автобуса. Дорога до Енакиево оказалась не близкой.
Автобус тащился медленно и часто останавливался, подбирая
попутчиков. На пути к городу встречались какие-то блокпосты и вооружённые люди.
Всё это время в пути по трассе М-04 пролетело в раздумьях о будущем. Что-то
подсказывало мне, что трудности только начинаются. Автобус повернул на дорогу Е-50
и неспешно ехал дальше.
Адрес по приезду найти было не трудно. Енакиево - городок
не большой. Пару тройку остановок на общественном транспорте, и ты уже на
месте.
Порешав вопросы с медиками, уладив проблемные моменты с
документами, на всё про всё у меня ушло пару тройку дней. Медлить с отъездом в Россию особого желания не возникало. Каждая минута мира была на вес драгоценного
металла. Предчувствие трагических событий не оставляло шансов медлить.
Отставить
демократию.
По обрывкам из недостоверного источника стало ясно, что
назад в Донецк дороги уже нет. Аэропорт был закрыт для вылетов. Начинались
боевые действия.
На пути в Углегорск, и дальше на Луганск в воздушную
гавань, нас могло ждать любое разочарование. Устоявшийся ранее порядок
государственной власти на местном уровне трещал по швам.
Не доверяя общественному транспорту, мы сели в нанятый
автомобиль. За некоторое вознаграждение хозяин авто любезно согласился довезти
нас до города.
Снова в путь.
Дорога не близкая, но что поделать, если нужно было ехать
в поисках мира и спокойствия. Минуя Углегорск мы подъехали к Дебальцево. На
блокпосту нас остановили и проверили документы. Ополченцы, как они себя
называли, оказались людьми добрыми, но суровыми. Долго они нас не задерживали.
Посоветовали передвигаться ночью, т. к. в районе Артёмовска могли работать
диверсионные группы «укропов», так они называли регулярные вооруженные силы
Украины.
Нас не устраивал такой расклад. Ждать ночь – это значит,
терять драгоценное время, которого у нас было мало. Артёмовск мы на свой страх
и риск проскочили без проблем. Местами по дороге были слышны раскаты армейских
залповых орудий. То тут, то там на обочинах дорог и в лесополосе виднелся черный
дым, оставленные остовы военной и гражданской техники. Редкие группки людей
мелькали за окнами старенькой девятки.
Всё
ложь. Всё обман. Нужно верить в себя.
Неподалеку от Веселой Тарасовки наш автомобиль остановили
три полувоенных человека вооружённых автоматическим оружием. Водителю девятки
не оставалось шансов, и мы остановились. Ничего не предвещало беды.
Незнакомцы в униформе на украинском языке потребовали
показать документы и выйти из машины. Попутно интересуясь целью нашего движения.
По виду эти незнакомцы были похожи на военных людей. Их одежда и манера
поведения была характерна людям, принадлежащим к армейским подразделениям.
Наш водитель выступил в качестве проводника и на
украинском языке постарался объяснить цель нашего передвижения. Вооруженные люди,
полистав документы, выслушав водителя, приказали предоставить вещи и багаж к
осмотру. Странно, но мы не знали кто эти люди, и можно было ли им доверять, мы
тоже не знали. Однако противиться, мы не стали, т. к. любое сопротивление неизвестным вооруженным людям могло спровоцировать любые негативные действия. Такой задачи
у нас не было.
Осмотрев наши немногочисленные вещи, багаж и обыскав нас индивидуально,
вооруженные люди изъяли у нас все самое ценное. Пообещав нам, что все будет возвращено
после установления истинной цели нашего передвижения. В этот момент мне
показалось, что проблемы наши на этом не закончились.
Водитель, молча сел в машину, а двое вооруженных людей
вытащили из автомобиля мою родственницу и против её воли повели через дорогу в
сторону отдельно растущих кустов. С трудом я понимал, для каких таких целей это
было предпринято. Только на мои возражения я получил убедительный удар в живот
и пару ударов в голову. Падая на землю, я услышал два глухих выстрела, а когда
меня поднял один из вооруженных людей, я понял, что произошло что-то
непоправимое.
Я ждал, когда станет понятно, что пора действовать.
Меня запихнули в автомобиль на заднее сиденье, а трое
вооруженных молодчика усевшись на свободные кресла авто, приказали водителю
ехать прямо. Без лишних слов мне стало понятно, что мою родственницу отвели за дорогу,
чтобы застрелить. От этих мыслей тогда мне стало не по себе.
В салоне авто мы ехали не
разговаривая. В голове я пытался просчитать варианты развития событий. Руки ныли
и затекли от узких наручников. Отследить дорогу я не мог по причине тугой
повязки на глазах. Про себя я считал секунды. Это отвлекало, и в то же время
помогало рассчитать проехавшее расстояние. Я старался держать себя в руках, но
это было делать сложно. Не мог поверить, что такое могло случиться, что обычные
вооруженные бандиты спутают мне все планы.
Автомобиль замедлил скорость и мы остановились. Меня вытащили
из салона авто и под руки отвели в какое-то помещение. Затолкнув в
полуподвальную комнату, за мной закрыли дверь. По-прежнему было темно. Пахло сыростью
и прелыми овощами. По ощущениям было ясно, что в этом помещении кроме меня
никого не было. Нащупав выступ я присел на пол согнув колени. Через несколько
минут стало прохладно. Где-то далеко были слышны голоса.
Не могу точно утверждать, сколько я находился в таком
печальном положении, но за мной вернулись вооруженные разбойники. Им почему-то
показалось, что для них я был очень ценным пленным. Меня усадили на табурет, и
развязали глаза. Предо мной сидел незнакомец, а по бокам стояли двое мне уже знакомых
вооруженных людей. Судя по форменной одежде, и нашивкам - это были
представители новой власти.
Мне вдруг вспомнились кадры военного фильма про войну,
когда наши деды воевали с фашистами. Тогда, в далеком моем детстве, мне очень
сильно хотелось помочь израненному партизану на допросе. И в страшном сне я не
мог себе представить, что такое может со мной приключиться. Мозг противился воспринимать
действительность. На месте киношного партизана оказался, я - реальный мученик!
Незнакомый мне человек начал задавать разные вопросы, на
которые мне отвечать вовсе не хотелось. Ничего общего с этими людьми у меня
быть не могло, но каким-то образом мне пытались внушить, что я корень всех бед
многострадального украинского народа. Разговор не клеился. Меня били и
спрашивали, били и задавали дурацки глупые вопросы. Не хотелось на них
отвечать, т. к. все происходящее было похоже на злую шутку или первоапрельский
розыгрыш.
Эту ночь я провел на холодном полу в гордом одиночестве. Рук
не чувствуя я пытался уснуть, но ноющая боль в голове, и тупая боль в сломанном
ребре не давали мне спать. Меня обуревал шквал ненависти и гнева. Как так можно
было угодить в такую нелепую ситуацию, я не мог себе представить. Не мог себе
простить, что не уберег, не предотвратил смерть больной родственницы. Мысли путались.
От этого становилось ещё тяжелее.
На следующий день были снова допросы, и снова побои. Время
для меня остановилось. Я не понимал, где я, кто я, и почему так происходит. Мне
не давали ответов. Меня спрашивали, били и кидали на холодный пол, где меня
обуревали дурные предчувствия. Я падал духом.
В какой-то момент я пришел в себя. Первая мысль, которая
пришла в голову – «где я нахожусь, какое число, и сколько времени». Голода и
холода не чувствовалось. В помещении было темно. Воздух был спертый, и пахло
как-то по-другому. Включив раненный мозг, я стал понимать, что это уже другое
помещение. Руки по-прежнему были скованы наручниками. Осознавая свое положение
дел, мне вдруг очень сильно захотелось жить. Я не мог вот так, запросто
покинуть этот грешный мир не закончив все свои дела, но как выпутаться из
сложившейся ситуации офицер запаса не мог придумать. Изрядно надоедливая
ситуация его стала бесить. Нужно было что-то делать. Придумать план
освобождения и бежать, или подпустить к себе ближе как можно больше врагов, и взорвать гранату. Стоп! Где взять гранату и как её взять, если руки в
наручниках, вот! Нужно было освободить руки.
На очередной допрос меня поволокли уже другие незнакомые
воины. Однако допрашиваемый злодей оказался все тот же надоедливый хохол. Диалог
у нас снова мог зайти в тупик, но тут я стал медленно переманивать на свою
сторону птицу удачи.
Из глупого диалога мне становилось все ярче понятно, что
от меня хотят услышать разбойники. Им нужно было лишь то, чтобы я признался в
содеянном деянии, которого я не мог совершить. Нужно было, только чтобы я
согласился, и все, но при этом гарантировать мою безопасность они не могли. Это
был один из веских аргументов, который меня останавливал. И тут я решил
придумать свою легенду, чтобы эти подонки отвязались от меня.
Кто я такой они уже были оповещены. Бандиты знали, что я
в прошлом был военнослужащим, и откуда приехал. У них были мои документы,
деньги и все мои вещи, среди которых был личный армейский жетон на ключах. Они забрали у меня все. На моих глазах разбойники
разбили мобильный телефон, фотоаппарат и диктофон. Они вдруг решили, что я засланный
шпион из России, что моя родственница больная, вовсе не больная, а моя подельница.
Меня в очередной раз оставили в покое. Я сидел на
холодном полу и размышлял, как поступить дальше, как вдруг, мне захотелось:
есть, пить и дать кому-нибудь в морду. На какое-то время я отключился.
Очнулся от того, что меня приперли к стенке. Усадили на
стул и приказали подписать какие-то документы. Освободили руки и дали шариковую
ручку. Прочесть документ мне не дали, да это мне было и не к чему. Ничего хорошего
в этом документе для меня, думаю не было. Очередная неправда или красивая ложь на тему терроризма.
После подписания бумаг меня впервые накормили скудной
едой: куском черного заплесневелого хлеба и кружкой воды, а вечером вывели на
работы. Осмотревшись по сторонам, я пришел к выводу, что сельская местность
находится где-то не далеко от цивилизации. Эта новость меня приободрила. Выполнял
работу разную: носил воду, складывал дрова. Так продолжалось несколько недель
или месяцев, судя по времени.
Частые переезды с закрытыми глазами и руками в наручниках
не оставляли для меня шансов освободиться. Желаний на скорое освобождение уже не возникало. Очень сильно
переживал тогда за своих близких, как там они в России…, все ли у них хорошо,
здоровы, ли…
Единственное время, которое вы можете изменить
— это, настоящее.
Волей случая, в незнакомой местности, мне удалось узнать
одного военного офицера. Полковник, который оказался там случайно, и был
проездом мимо очередного места моего «заключения», показался мне знакомым.
Ещё в далеких 90-х годах, мы вместе с ним учились в
военном училище в Вильнюсе. После окончания военного училища наши пути
разошлись. Он распределился к себе в Украину в национальную армию, а мне было
суждено служить на офицерских должностях в Вооруженных Силах России.
Узнать меня, потрепанного временем, непосильной работой и
длительными допросами с пристрастием, ему было бы тяжело. Именно по этой
причине очередную стопку несущих дров я уронил рядом с полковником, когда
проходил мимо от него. За такую неосмотрительность получил ударом приклада в
бок но, ни это было важно. Полковник обратил на меня свое внимание. В тот
момент я произнес заветную фразу, которая перевернула все мое бедное положение
дел.
Мы сидели за столом переговоров друг напротив друга, как будто
две противоположные стороны конфликта в зале заседаний. Сидели, молчали и
смотрели друг другу в глаза. С момента выпуска из военного училища утекло много
воды. Мы тоже изменились, но нас связывали воспоминания. Не могли мы поменяться
во времени так, как если бы нам в этом могли помочь темные силы. Много хороших
моментов мы успели пережить в стенах военного училища. С тех пор прошло более
двадцати лет.
Общаясь, мы много узнали про то, как за все время
менялись наши государства, и как мы менялись вместе с ними. Мешать нашему
разговору никто не мог, так как полковник оказался серьезной персоной. Занимая определенную
должность в Службе безопасности Украины, его не имели права тут перебивать без
повода. Он был начальником, а я был задержанным по политическим мотивам, по
причине шпионажа в пользу России.
Странно было ощущать себя шпионом в логове
врага. Правда, как я мог воспринимать украинский народ врагом, когда всегда считал
и считаю этот народ дружественным и близким по духу. Не был я никаким шпионом и
в мыслях у меня, и в поступках никогда не было желаний сделать что-то плохое
народу побратиму.
«Виновность виновных,
никогда не оправдает невиновность невинных», - может именно по этому
принципу произошел сдвиг в умах людей настоящих, и за все мирное
время выросло новое очередное злое поколение людей, которое захватило власть в
Украине. Овладело умами граждан, чтобы сеять зло раздора в угоду личного обогащения.
Знакомый мне полковник, в прошлом близкий по духу
сокурсник, помог мне оставить место моего заточения, но с одним условием, что
никогда больше я не вернусь на его родину ни при каких условиях. Помогая мне бескорыстно, полковник
попросил меня о самом малом, что я мог ему обещать.
Не могу я держать зло на тех вооруженных бандитов и на
то, что со мной произошло в Украине. Это выше моих сил. Одно я знаю, точно –
мир сошёл с ума!
Вечная память тем, кто пострадал убиенным, и здоровья живущим за
все время гражданской войны в Украине.
